он Ане и крепко сжал ее руку.— Мы выберемся отсюда, вот увидишь».
И опять Дюбек растолкал его и спросил:
—  Что с тобой? Что ты говоришь?
И тут Ганс Рихтер увидел, что наступил день. Он посмотрел в окно на песчаную пустыню, где за пыльной завесой гудели машины и угадывались стальные каркасы, штабеля стройматериалов и подъемные краны.
21. Аня болела: воспаление легких, жизнь ее несколько недель была в опасности. Ганс старался почаще навещать дочку. Он выяснил насчет работы в городке и мог бы сразу приступить: истопники нужны везде. Заведующая детдомом внушала ему, что дома ребенок обязательно придет в себя.
—  Дома? — переспросил он.
Молодая женщина показала на свою дочь, которая любила Аню, как родную сестру.
—  Произойдет трагедия, если мы разлучим их.
Ганс трагедий не хотел, но твердо знал: что-то должно случиться. В Доббертине Файт ошеломил его известием о том, что ему вновь разрешили учиться. Лейпцигский институт положительно отнесся к его заявлению.
—  Я боролся, как лев,— уверял