Она рассмеялась, исчезла в море, нырнула и вынырнула вдали. Лицо ее за эти годы совсем не изменилось; узкое, бледное даже под палящим солнцем, оно лишь слегка покраснело на лбу и вокруг глаз, таких же темных, как у Ани. Волосы все те же, длинные, темные. Казалось, она плыла без всякого усилия, позволяя волнам нести себя, ужом вертелась среди камней высотой в человеческий рост, отталкивалась от них, бросалась в разные стороны, плавала вокруг рифа, целиком отдаваясь своей игре. Потом вмиг очутилась рядом с Гансом, пылко обняла его:
—  Я тебя все еще люблю! — И тотчас же начался старый спор: — Ложь — прежде и теперь, здесь и повсюду! Ложь! И зачем мы только произвели на свет ребенка, в этом мире?
Они вернулись на маленький остров и расстались перед отелем, где жила Виктория. У них оставалось два дня, два вечера и две ночи, но и это ничего не меняло.
—  У меня еще много денег. Я хочу накупить для Ани столько всего, что тебе и не унести.
Но пока они пили вино, танцевали, ели — пили, пожалуй,